Действительно, приглашение правителя из другой страны хоть было редкостью, однако случалось в европейской истории. К примеру, в 1573 г., после пресечения династии Ягеллонов, сейм Речи Посполитой пригласил занять пустующий королевский престол французского принца Генриха Валуа.
Однако в случае с Россией приглашение на царствование королевича Владислава было, мягко говоря, неуместным, и даже более того – проявлением государственной измены. Дело в том, что с первых дней Смутного времени Речь Посполитая заняла откровенно враждебную позицию по отношению к Российскому государству и делала всё для того, чтобы ослабить его, поставить на российский престол самозванцев Лжедмитрия I и Лжедмитрия II, навязать русскому народу чужую им религию, отобрать ряд русских земель (Черниговщину и Смоленщину). Однако и этого было недостаточно для удовлетворения амбиций польской и литовской знати. Поэтому в окружении короля Сигизмунда III постепенно созрел план по расчленению и полному уничтожению Российского государства.
Естественно, в таких условиях приглашение на царствование сына злейшего врага России, многими русскими было воспринято как проявление предательства. Кроме того, королевич Владислав был католиком, не желающим переходить в православную веру, что было вдвойне неприемлемым. Также следует отметить, что и представители боярской аристократии, и простонародье не могли так просто воспринять над собой монарха, который ещё вчера был их противником и возглавлял тех, кто убивал русских людей.
Учитывая вышеизложенное, королевич Владислав мог занять престол российский разве что силой. Он не имел поддержки среди знати и простого русского народа. Вполне возможно, если бы бояре пригласили на царствование представителя королевской династии другого государства (например, Франции или Германии), то такая бы кандидатура нашла бы поддержку среди русского общества. Но только не сына польского короля.