Землемер Глеб Гаврилович Смирнов нанял меня отвезти его в усадьбу генерала Хохотова. До места назначения было около тридцати-сорока верст.
Когда моя телега выехала со двора, были уже сумерки. Темно. Зябко. Смирнов начал разговаривать со мной. Я больше помалкивал, пока землемер не сказал, что у него, дескать, за пазухой револьвер и что, не дай бог, кто на него нападет - так пожалеет. Кажись, землемер был тем еще забиякой: он стал безбожно храбриться и говорить, что его медом не корми - дай с разбойниками подраться.
В жизни, говорит, был случаи, что на него три разбойника напали. Так он с ними тут же расправился: один сразу богу душу отдал, а два других на каторгу пошли. Я призадумался и свернул как раз в лес. Смирнов сказал, что за ним ещё едут четыре товарища, и что они должны догнать нас именно в этом лесу, при этом он стал рыться в карманах, обещая показать мне свой револьвер...
Тут я не выдержал страху такого, спрыгнул с телеги и с криком: "Бери всё, окаянный, только не губи!" - бросился в лес.
Но землемер и сам, наверно испугался. Часа два он кричал, звал меня.
И когда уже совершенно осип, услышат мои слабый стон. Насилу допросился Смирнов, чтобы я вернулся, и продолжил путь.
Глеб Гаврилович сказал, что пошутил...
"Бог с тобой, барин, проворчал я.
Если б знал, и за сто целковых не повез бы. Чуть я не номер от страха!.."
Телега моя тронулась. Землемер сидел, задумавшись.
Ни дорога, ни я ему уже не казались опасными.