После смерти Петра II Верховный тайный совет неожиданно, помимо всяких очередей наследования избрал на престол дочь царя Ивана Алексеевича (брата Петра I) Анну Иоанновну. К этому моменту Анна уже 19 лет жила в Курляндии и не имела каких-либо фаворитов в России. Она казалась вельможам послушной и управляемой, не склонной к деспотизму. Пользуясь ситуацией, верховники решили ограничить самодержавную власть, потребовав от Анны подписания определённых условий, так называемых «Кондиций». Согласно «Кондициям» реальная власть в России переходила к Верховному тайному совету, а роль монарха впервые сводилась к представительским функциям.
Основные положения «Кондиций»:
1. Ни с кем войны не начинать.
2. Миру не заключать.
3. Верных наших подданных никакими новыми податями не отягощать.
4. В знатные чины, как в статские, так и в военные, сухопутные и морские, выше полковничья ранга не жаловать, ниже к знатным делам никого не определять, и гвардии и прочим полкам быть под ведением Верховного тайного совета
5. У шляхетства жизни, имения и чести без суда не отнимать.
6. Вотчины и деревни не жаловать.
7. В придворные чины, как русских, так и иноземцев, без совета Верховного Тайного совета не производить.
8. Государственные доходы в расход не употреблять — и всех верных своих поданных в милости содержать.
Однако, теперь уже более широкие слои дворянства возмутились усилением влияния Верховного тайного совета в лице лишь нескольких дворянских фамилий. Основными противниками идеи ограничения самодержавной власти были Остерман и Прокопович, родственники Анны Иоанновны в России, которых отодвинули от власти, иностранцы на государственной службе, а также мелкое и среднее дворянство, которые поняли, что вся власть будет у «Верховников», а они сами ничего не получат. Поэтому гвардия, состоявшая в основном из дворян, встала на сторону Анны Иоанновны. Таким образом, дворянство при поддержке гвардии «попросили» императрицу Анну Иоанновну отказаться от «Кондиций» и принять полное самодержавие. Так при помощи гвардии произошел второй дворцовый переворот и теперь уже «полетели головы» родовой знати.